Никому и в голову не пришло приблизиться к Порт-Антонио.

Наступил воскресный полдень, большинство журналистов, уже получивших местный загар, солнечный удар и все запахи, которые можно было подхватить в Кингстоне, либо улетели домой, либо отправились на северное побережье донимать Уитмора. Поэтому я тихо пестовал свои печали в отеле "Миртл-Бенк", когда по телефону прорезалась Джи Би и сообщила, что я должен выбраться наружу с машиной компании встретить пятичасовой авиарейс.

Видимо, кто-то из семьи Хименесов/Инглесов летел из Каракаса, чтобы забрать тело Диего, и так как в этот день кинокомпания была занята съемками, они решили, что я должен буду добавить представительности всей процедуре, изобразив своеобразную почетную гвардию. Сам я не был в этом особенно уверен, но она повесила трубку прежде, чем я успел придумать подходящую увертку. Поэтому около пяти я поджидал у выхода из таможни в своем праздничном костюме, выбритый по крайней мере на семь восьмых и на три части более мрачный.

Сначала я ее пропустил, точнее, я ее не пропустил, так как это мог сделать лишь совершенно слепой, но не сразу подумал о ней, как о человеке, который мог приехать за телом. Хотя она и была одета в черное: узкое шелковое облегающее фигуру платье, поднимавшееся до шеи и почти достигавшее колен, черный шелковый платок и в руках огромная черная сумка из крокодиловой кожи.

Я смотрел на нее самым обычным образом, как смотрят на Caneton a l'orange [21] , хотя на самом деле хотят съесть всего лишь гамбургер, когда она поймала мой взгляд, подошла прямо ко мне и спросила:

– Капитан Карр?

– Да, ... вернее просто Кейт Карр. А вы – мисс... а, черт... – я пытался вспомнить, какая же фамилия была у Диего.

Но она протянула гибкую смуглую руку и представилась.

– Хуанита Хименес.

Я просто кивнул. На расстоянии она была привлекательной; вблизи стреляла на убой, как тридцатимиллиметровая пушка. Я пытался представить себе, что эта девушка, возможно, была сестрой Диего. Ну, может быть... У них обоих были одинаковые темные волосы и большие черные глаза, и если поднять пузцо Диего на восемнадцать дюймов и разделить его пополам... Центр тяжести у нее был заметно выдвинут вперед. Это очень неплохо как для самолетов, так и для женщин.

Тут я неожиданно очнулся и сказал:

– Снаружи ждет автомобиль компании. Если вы покажете ваш багаж, я отнесу его в машину, а шофер отвезет вас туда, где вы остановитесь.

– Но разве вы меня туда не отвезете? – Темные глаза ее смотрели бесконечно печально.

– Я? Куда?

– В Шау-парк. – На испанский манер она раскатила несколько несуществующих "Р" в конце слова "Шау". – Я считала, что это вне Кингстона.

Джи Би могла бы по крайней мере сказать мне.

– Это шестьдесят миль от города...

Тут я начал прикидывать, что еще мне предстоит сделать вечером, помимо поездки в шестьдесят миль по горам, показывая мисс Хименес местные достопримечательности. Потом кивнул и пошел за ее багажом.

Может быть, он и раньше принадлежал ей, но казалось, что его слишком много и что приобрела она его специально для этой поездки. Новехонький черный чемодан крокодиловой кожи. Два чемодана поменьше с застежками из нержавеющей стали должны были стоить добрых 500 фунтов стерлингов.

Когда я вернулся, компания увеличилась: появились инспектор и сержант. Я все никак не мог запомнить их имена, поэтому просто с надеждой спросил:

– Вы тоже встречаете?

Инспектор кашлянул и мрачно сказал:

– Вы ищете мисс... а-а... Хименес, как я полагаю.

– Правильно.

– Я просто спросил ее, не могла бы она рассказать нам о... сферах деятельности ее брата. Это могло бы каким-то образом нам помочь нам.

– Как я понимаю, – печально сказала она, – он был убит гангстерами из республики. Вы их еще не поймали, coronel? [22]

Он неловко кашлянул.

– Ну... нет, еще нет, пока. Трудность заключается в том, что мистер Карр нашел вашего брата... спустя двадцать четыре часа после убийства. – Он так посмотрел на меня, словно все это было моей ошибкой.

Она понимающе кивнула.

– А вы учили его летать, капитан?

– Правильно. – Я снова посмотрел на инспектора. – Хотя и не знал, для чего это делается.

– Он был очень предан делу отца, – сказала она.

Ну, может быть, после женщин и своего "ягуара тип Е". Но я промолчал. Некоторое время спустя инспектор галантно заметил:

– Ну, мужчина и должен... – потом поймал взгляд сержанта и добавил: – конечно, все зависит, что это за дело.

Никто ничего не сказал, от мисс мы получили лишь мрачную и многозначительную улыбку. Потом инспектор спросил:

– Так что вы не можете вспомнить, кого в частности знал ваш брат в Кингстоне?

– Только капитана Карра, полковник.

Он проворчал что-то. Я отметил, что против полковника он не возражал. Еще больше помрачнев, он сказал:

– Если вы хотите сделать какие-то распоряжения относительно вашего... э... брата, то я не вижу никаких препятствий для этого. Я уже говорил с коронером и так как совершенно очевидно, что не существует каких-либо разногласий относительно... э... причины смерти, тело может быть отправлено... ну, вы можете отдать любые распоряжения. Расследование может подождать.

И я мог предположить, почему это может произойти. После трех дней международной политики и общения с американскими журналистами по поводу убийства он, видимо, решил, что раскрыть его невозможно и последнее, чего ему хотелось, так это лишнего напоминания об этом. Он предпочитал иметь дело с таким расследованием, которое можно провести в течение пяти минут дождливым утром в понедельник в промежутке между забастовками грузчиков бананов.

– Пожалуйста, звоните мне в любое время, – сказал он, как мне показалось, с тихой надеждой.

Она посмотрела на него с печальной улыбкой и он качнулся, поднял было руку, чтобы отдать честь, вспомнил, что он в штатском, и двинулся прочь, а сержант потопал за ним следом.

– Они никогда не найдут убийц.

Я сам так не думал, но все, что я мог сделать, – сочувственно вздохнуть и потащить к выходу ее чемоданы.

Пока мы ехали вокруг Палисадо и через сам Кингстон, я говорил и показывал достопримечательности – главным образом для того, чтобы занять чем-то свои руки, которые так и пытались что-то схватить. Она сидела на заднем сидении, туго обтягивающая юбка поднялась несколько выше колен, что решительно сводило все мысли к одному.

Она слушала, кивала и вежливо улыбалась до тех пор, пока Хлопковое дерево Тома Прингла по дороге к испанскому кварталу не исчерпало мой запас познаний в части местных достопримечательностей. После этого она спокойно спросила:

– Теперь вы поведете бомбардировщик вместо Диего?

Я подпрыгнул и покосился на водителя. Но я забыл, что это был один их тех старомодных длинных "кадиллаков", которыми пользовались некоторые фирмы, сдающие автомобили в аренду, – со стеклянной перегородкой между водителем и пассажирами. Она была закрыта.

И тем не менее, наша безопасность выглядела не слишком надежной, если новости распространились так далеко, что достигли Каракаса.

– Почему вы так думаете? – осторожно спросил я.

Глаза ее широко раскрылись и казалось, что она слегка разочарована.

– Ну как же, капитан – я полагала, вы захотите отомстить за Диего.

Ну... дело было почти так, ведь я хотел вернуть свою "голубку" или еще чего-нибудь. Я кивнул. Она улыбнулась, а потом задумчиво сказала:

– Это очень хорошо. Это классический способ использования военно-воздушных сил, как говорил ваш лорд Тренчард. Уничтожить вражеские ВВС на земле.

– Ага, – сказал я.

– Действительно, это наиболее чистый тактический прием. Капитан Лиддел Гарт так описывал его: "сочетается с решающим маневром". Вы привлекаете внимание противника своей фронтальной атакой, отец маневрирует на флангах, осуществляя, говоря словами Клаузевица, "генеральное сражение".